Женщины тоже не могут любить их. Он потянулся к ней, чтобы поцеловать ее. Она мягко отстранилась, не отрываясь от телевизора.

Смерть. Сотни трупов, десятки орущих и стонущих умирающих. Живые и мертвые - здесь все равно.

Он опять потянулся к ней. Фильм закончился, пошли титры. Она поцеловала его.

Она слизнула красную каплю с губы.

Смерть завораживает. Что там за смертью?..

Она открыла в ванной оба крана, зачерпнула воды и плеснула в лицо. Подняла голову. Из зеркала на нее смотрела молодая привлекательная женщина с голубыми, чуть подернутыми мутной пеленой, глазами.

Смерть завораживает. Что там, за смертью? Никто не знает этого!..?

Никто, кроме нее.

Там все равны.

Черт, где он хранит бритву?

Она знает. Смерть завораживает. Она одна знает…

Смерть?

А что после? Что там, за смертью?

Смерть.

А после смерти нет ничего. Только пустота.

И никто не знает этого. Только она. Она одна…

"Было это давным-давно, когда были дрозды, соловьи и галки, когда были реки и моря, горы и луга, тайга и степь, пустыни и тропические леса; когда люди смотрели телевизор и слушали радио, когда люди жили в разные странах и воевали друг с другом и когда людей было почти 6 миллиардов человек. Тогда еще было лето и весна, осень и зима. У людей было только по две руки и только одна голова. У людей были ноги. А уран люди считали радиоактивным и не пробовали курить его. Но это были дикие, доисторические времена, которые, к счастью давным-давно кончились…"

Человек Ло шел по улице Лиа города Лул. В это время года быстро темнело и, хотя было еще совсем не поздно, мрак окутывал Ло со всех сторон. Но Ло смело шел вперед, ни на минуту не останавливаясь, не сбавляя и не прибавляя шаг. Метрах в двух от себя Ло услышал глухой стук, такой, как если человека сбрасывают с большой высоты. На параллельной улице раздались выстрелы, а затем и автоматные очереди - снова перестрелка между подростками.

На встречу Ло шагнул высокий человек в маске с огромным мясницким ножом в руках. Но, взглянув на выражение лица Ло, бандит отшатнулся в сторону, уступая дорогу.

А Ло все шел вперед, не сбавляя и не прибавляя шаг, не останавливаясь ни на минуту и счастливая улыбка блуждала на его губах.

Примерно в квартале позади Ло, раздался оглушающий взрыв. Ло даже показалось, что спину окатило волной теплого воздуха. Слева в истерике кричала женщина, вдалеке надрывался ребенок. Город жил своей жизнью.

А Ло шел вперед, не боясь ничего и никого, не слыша этих привычных звуков вокруг, не останавливаясь и не меняя темп шага. Один только раз слегка сбился его шаг, когда Ло запнулся об лежащее на земле тело, да перепрыгнул лужу крови, которая натекла из того места, где раньше была голова.

Только один раз Ло притормозил и прислушался к звуку бензопилы и крику - нечеловеческому крику человека; остановился - слегка тронул левое плечо, из которого уже не росла левая рука; и пошел дальше.

Вскоре он устал. Начали болеть несуществующие пальцы левой ноги - наверное, снова открылось кровотечение; да и на костыле, заменявшем ему правую ногу вот уже 10 лет, он так и не привык ходить.

Но сегодня у Ло праздник. Собрав остаток сил, Ло прошел-таки последние метры своего пути.

-Привет, На, отрада глаза моего, - в шутку поздоровался Ло с хозяйкой заведения.

-Слышала прекрасную новость, Ло.

-Да, дорогая. Просто здорово. После того, как я потерял ухо, мне наконец-то дали Лицензию на смерть. Готовь свою самую лучшую продукцию. А сейчас я пошел. Через два часа начинается моя последняя неделя, а я еще не решил, что мне выбрать: бензопилу или старый добрый топор. А может, садовые ножницы? Но, не волнуйся, я ни за что не забуду оттяпать тебе ногу, чтобы и ты получила Лицензию.

И На любяще посмотрела на Ло, выходящего бодрой походкой из двери с красочной надписью: "В Добрый Последний Путь!"

©by Kukina Ek.

За окном тихо, словно боясь разбудить кого-нибудь, шуршит дождь. Капли дождя падают на крутой склон крыши: кап-кап, кап-кап… В воздухе звенящая тишина, щемящая душу, заставляющая замирать сердце. Сердце, которое гулко, но при этом очень тихо, словно боясь разбудить кого-нибудь, бьется в груди. А капли дождя падают на крышу и, разбиваясь об ее черепичные бока, отскакивают обратно несколькими сотнями меньших капель: кап-кап, кап-кап… Интересно, а если упасть с такой высоты, как падают капли, тоже разлетишься несколькими сотнями маленьких человечков? Если упасть с неба. Упасть с неба, наверное, мечтает каждый человек: ведь это значит, что ты был там, на небе. Тысячи, да нет, десятки тысяч вновь рожденных мелких капелек снова падают на крышу и снова разлетаются на осколки: кап-кап, кап-кап… Интересно, если открыть окно, взметнутся ли занавески к потолку или из вытянет наружу? Странно, занавески совершенно не шевелятся. Там, на улице, царствует дождь, а не ветер. Ветер никогда не боится разбудить кого-нибудь; только капли падают тихо, оберегая ночной покой: кап-кап, кап-кап… А на улице пахнет дождем. Это не просто запах озона: это запах липовых и березовых листочков, которые сбило дождем, это запах примятой дождем травы, это запах прибитой дождем пыли, запах грибов, которые учуяли дождь и стремятся подставить ему свои неровные шапочки. Это запах капель, которые падают с неба, а падая умирают, давая жизнь новым, хорошеньким маленьким капелькам; падают с неба тихо, боясь разбудить кого-нибудь: кап-кап, кап-кап… Эти маленькие брызги залетают в открытое окно и замирают на руках, зацепившись за маленькие волоски. Они всеми силами не хотят повторить путь своих родителей, ударившихся о крышу и разлетевшихся на несколько сотен маленьких, хорошеньких капелек. В воздухе ни звука. Это очень странно для большого города: нигде не слышен звук проехавшего автомобиля, топот запоздавшего пешехода, и даже звуки затянувшейся вечеринки не доносятся издалека. Сегодня ночью царствует дождь, который тихо-тихо капает с неба, не нарушая безмолвия ночи, а только подчеркивая его, убаюкивая заснувших жителей большого безумного города: спать, спать, спать… Покойтесь с миром мирные жители мирного города, покойтесь с миром.